Portal of Illusion

Считать часы – ещё благословение, но когда счет идет на минуты – куда, во что, за чем спрятаться, как отвести рукой неминуемое? Наверное, когда-нибудь, в будущем, кто-то счастливый разгадает эту тайну. Но не сегодня и не сейчас.

Не сегодня, когда под стенами замка туманная рассветная синь прозрачно-ватным покрывалом окутывает бесконечность полей и горных ломаных линий. Когда горизонт – бледно-голубая бесцветная полоска без прошлого и будущего.

Не сейчас, когда это – последнее, и надо бы – начать отсчет, но нет ни капли силы. Ничего – нет.

Не в этом сводящем с ума «сейчас», когда на этом же подоконнике, напротив Питера, сидит, прижав колени к груди и откинув голову к выступу стены, Каспиан.

Не сейчас, когда больше всего Питеру хочется – не уметь думать.

Потому что это уже значило бы – не уметь прощаться.

Отведя от прозрачной сини окна обреченно-пустующий взгляд, Питер посмотрел на Каспиана – и громко выдохнул, закрыв глаза.

Эти же глаза – в глубину, в вязкую тину зазывавшие, глянцево-обещающие – за невесомой занавесью дрожащих ресниц, когда один только взгляд – сводящее с ума требование не останавливаться и не отстраняться. Остаться.

Эти же волосы, за которые, сжимая в ладони - черный шелк струями между нервных пальцев – оттягивал назад голову и целовал покорные губы, собирая – забирая с собой – неслышный шепот.

И полоска шрама под сердцем - память о детских играх, и белая, зовущая к прикосновению кожа – ладонью бы провести, в последний раз коснуться, в-последний-раз, и…

- Питер, - и он, открывая глаза, встречается взглядом с Каспианом, пугаясь той же тоски на самой глубине, того же «скоро-скоро-скоро», что знает сам. – Дай руку. – И, не дожидаясь ответа, не отводя магнетического, сковывающего взгляда от его лица, обхватывает пальцами его запястье – и прикладывает ладонь к своей груди. Прерывается дыхание. – Слышишь?

Там, под дрожащими холодными пальцами, отбивает один за другим глухие удары – сердце. Забранное – и не отданное обратно на века, пока стоит этот мир и все прочие миры. Удар за ударом – как ненавистный отсчет. Как божественнейшая музыка для самого сладкого проклятия.

Шепот:

- Пока бьется – я буду тебя ждать. Что бы ни было, что бы не случилось потом, ты знай одно: я тебя ждал, - выдохом. – Я тебя ждал. Всегда.

И Питер, закрыв глаза, резко подается вперед, цепляясь за него руками, и вжимается в плечо, в спасительное и отгораживающее тепло чужого обещания.

Обещания ждать, пока бьется сердце.

- Ты уходишь – не навсегда, - решением.

И Каспиан, обхватывая ладонями его лицо, отчаянно и медленно целует – последней точкой в веренице убивающих «скоро».

- Утро, Питер.

Мы не прощаемся.